Скажите, пожалуйста…

Однажды я приехала в больницу, которую называли «Кремлевка». Эта больница обслуживала власть предержащую, и поэтому я считала ее лучшей. А как было на самом деле – не знаю до сих пор. Думаю, что хорошие врачи есть и в районных больницах. Но сейчас не об этом.

Я шла по восьмому этажу, где находилось отделение ортопедии. И вдруг увидела, что возле палаты друг против друга сидят два ханурика с автоматами. Один просматривает правое крыло коридора, другой – левое. Как в остросюжетном детективе.

Впоследствии выяснилось: это и был детектив. Накануне на территории какого-то рынка произошла бандитская разборка. Сошлись две группировки и стали палить друг в друга. Одному авторитету попали в плечо. Этого авторитета тут же погрузили в черный «мерседес» и повезли в «Кремлевку». Кто повез? Обслуга, на воровском языке они называются «пацаны», если я не путаю.

«Кремлевка» строго охраняется специально обученными людьми, которые сидят при въезде и при надобности открывают ворота. Но прежде чем открыть, выясняют: кто едет? Куда? К кому? Требуют пропуск. За ворота и мышь не проскочит, не то что «мерседес».

«Мерседес» подъехал. Охрана вальяжно вышла для выяснения. Пацаны выскочили из «мерседеса», взяли охранников за шкирку, положили их на землю лицом в снег, а к голове приставили автомат.

Охрана – тоже люди, им своя жизнь дороже инструкции. Не так им хорошо платили, чтобы погибать на боевом посту.

Они живо открыли ворота. «Мерседес» проехал к основному зданию.

Пацаны вытащили раненого авторитета и подняли его в лифте на нужный этаж.

Дежурный врач сразу оценил внештатную ситуацию, но милицию вызывать не стал, по той же причине, что и охранники. Жизнь дороже. Да он бы и не успел. Пацаны окружили и сказали:

– Вызывай главного.

Главный был уже дома, ужинал и смотрел телевизор, поскольку его рабочий день кончился в шестнадцать часов.

Ему позвонили из больницы, сказали: «НАДО приехать», выделив слово «надо».

Главный приехал быстро, поскольку жил в этом же районе.

Авторитет находился уже в операционной. Оставалось: дать наркоз и начать операцию.

Пацаны приблизились к главному врачу, показали ему пачку долларов толщиной в палец. Один из них сдержанно проговорил:

– Сделаешь как было, получишь это. Нашему другу дорога его жизнь.

Главный глубоко кивнул.

– А тебе – твоя, – со значением добавил пацан.

Главный кивнул во второй раз. Ему дали понять, что в случае врачебной ошибки он получит пулю, а скорее две. Вторая будет – контрольный выстрел. Никогда еще главврач не работал с таким энтузиазмом и вдохновением. На кону лежала жизнь плюс пачка зелени толщиной в палец.

Вместе с дежурным, в четыре руки, они работали не вслепую, а под контролем специальной телевизионной камеры, которая безошибочно показывала состояние сустава, место нахождения пули.

Все было сделано на самом высоком уровне. Главный оперировал мастерски и, что странно, с удовольствием. Операция прошла без осложнений.

Больного положили в лучшую палату. Возле палаты установили круглосуточную охрану: пацаны с автоматами.

Представители из другой группировки могли вернуться и добить.


На следующий день по коридору шла я и с любопытством смотрела на охранников. Это были тридцатилетние парни в тренировочных синих финских костюмах с красной полосой. Славяне. Русоволосые. Лица – бесстрастные, с оттенком высокомерия.

Я уже знала детективную историю, вся больница гудела, но гудела шепотом. Громко – боялись. Вдруг охрана рассердится и пальнет. Им не привыкать. Для них выстрелить как нам высморкаться.

Я подошла к палате и остановилась. Разглядывала пацанов.

Они недовольно на меня покосились. Перед ними стояла не телка, а тетка. Неинтересно. И чего стала?

– Простите, пожалуйста, можно задать вам вопрос? – обратилась я сразу к обоим.

Пацаны лениво подняли на меня глаза.

– Я писатель. Автор фильма «Джентльмены удачи», – представилась я.

– Ну… – отозвался один из них.

Я получила право на вопрос.

– Я коротко, – пообещала я.

– Ну давай, чего… – поторопил второй.

– Вы убиваете друг друга из-за денег. А главная ценность – это жизнь. Зачем же лишаться главной ценности из-за второстепенной? Деньги всегда можно заработать. А жизнь уже не восстановишь…

– Вы не поймете, – сказал левый.

– Почему?

– Потому что вы – из стада.

– А вы откуда? Тоже из стада. Только из другого.

– Ладно, иди… – потребовал левый.

Я отвлекала их от основного дела.

Я не стала задерживаться. Я могла их обидеть, вернее – они могли обидеться и нагрубить словом и делом.


Я сидела в очереди к врачу, потом пошла домой и все время продолжала думать о встрече.

Мое стадо: утром на работу, вечером домой.

Его стадо: «украл – выпил – в тюрьму».

Волки и овцы.

Но почему-то во всем мире, во всех самых благополучных странах есть определенный процент преступников. Природа так распорядилась. Зачем-то это надо.

У волков свой драйв и своя романтика, а овцы – покорны, законопослушны. Экстрим не для них. Они получают удовольствие от стабильности.

Пацанам, наверное, были смешны мои вопросы, все мои «скажите, пожалуйста».

О чем может спрашивать овца матерых волков? О чем они думали, глядя на меня?

Очень возможно, пацаны думали о том, что я – никакая не писательница, а подсадная утка, засланная противодействующей преступной группировкой. Сейчас я их отвлеку, и те, кто надо, прорвутся и постреляют всех, кого наметили.

Я не подсадная утка. Я – овца, при этом ведомая. Я могу только идти следом за бараном. И мне это нравится. Я таким образом могу планировать свою жизнь и знать, что будет завтра.

Загрузка...